вторник, 15 октября 2024
,
USD/KZT: 425.67 EUR/KZT: 496.42 RUR/KZT: 5.81
Подведены итоги рекламно-медийной конференции AdTribune-2022 Қаңтар оқиғасында қаза тапқан 4 жасар қызға арналған мурал пайда болды В Казахстане планируется ввести принудительный труд в качестве наказания за административные правонарушения Референдум - проверка общества на гражданскую зрелость - Токаев Екінші Республиканың негізін қалаймыз – Тоқаев Генпрокуратура обратилась к казахстанцам в преддверие референдума Бәрпібаевтың жеке ұшағына қатысты тексеріс басталды Маңғыстауда әкім орынбасары екінші рет қызметінен шеттетілді Тенге остается во власти эмоций Ресей өкілі Ердоғанның әскери операциясына қарсы екенін айтты Обновление парка сельхозтехники обсудили фермеры и машиностроители Казахстана Цены на сахар за год выросли на 61% Научно-производственный комплекс «Фитохимия» вернут в госсобственность Сколько налогов уплачено в бюджет с начала года? Новым гендиректором «Казахавтодора» стал экс-председатель комитета транспорта МИИР РК Американский генерал заявил об угрозе для США со стороны России Меркель впервые публично осудила Россию и поддержала Украину Байден призвал ужесточить контроль за оборотом оружия в США Супругу Мамая задержали после вывешивания баннера в поддержку политика в Алматы Казахстан и Южная Корея обсудили стратегическое партнерство Персональный охранник за 850 тыс тенге: Депутат прокомментировал скандальное объявление Россия и ОПЕК решили увеличить план добычи нефти Рау: Алдағы референдум – саяси ерік-жігердің айрықша белгісі Нью-Делиде Абай мүсіні орнатылды «Свобода 55»: иммерсивный аудиоспектакль про выбор, свободу и январские события

Почему и как формируется спрос на радикальные перемены

На постсоветском пространстве все очевиднее серьезный запрос на перемены. Московский центр Карнеги опубликовал исследование, свидетельствующее о том, что в России перемен хотят и пенсионеры, и молодежь. Если бы в Казахстане было проведено аналогичное исследование, мы уверены, что результаты были бы аналогичными.

Андрей Колесников — руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги и Денис Волков, социолог, заместитель директора Левада-центра провели цикл опросов о том, насколько россияне готовы к переменам. Так вот, если два года назад 42% россиян выступили за решительные и полномасштабные перемены и почти столько же (41%) высказались за незначительные изменения и постепенное улучшение текущей ситуации, то в 2018 году уже 57% хотят решительных перемен, а сторонников постепенных – 25%.

Причем, на радикальных реформах, как правило, настаивали малоимущие слои населения.

Четких представлений о том, какие конкретные шаги необходимы для улучшения ситуации, у большинства населения не было. В обществе доминировали самые общие пожелания: чтобы уровень жизни и ее качество были повышены. Запрос на более активное государственное регулирование указывал не столько на патерналистские настроения (хотя и они присущи большинству социальных групп), сколько на неудовлетворенность текущим положением дел при полном непонимании, куда двигаться дальше.

Но очень внятно прозвучало мнение, что настала пора переключить внимание с внешней политики на внутреннюю. Пенсионная реформа, затухание мобилизационного эффекта крымско-антизападной и милитаристской риторики, растущий скепсис по поводу начинаний властей в социально-экономической сфере (после пенсионной реформы национальные проекты как основной инструмент экономической политики не вызвали никакого энтузиазма) — все это обвалило рейтинги власти. Впоследствии они зафиксировались на более низком плато.

Протестное голосование на выборах разных уровней в сентябре 2018 года лишь закрепило представление о том, что запрос на перемены — пусть абстрактный, нечеткий и, скорее, популистского свойства — существует. В ответ на унижение со стороны властей (стройки без совета с гражданами, исключение из избирательного процесса настоящей, не имитационной оппозиции, необоснованные репрессии) происходит очевидное пробуждение гражданского общества, «революция достоинства» превращается в перманентный процесс. Казалось бы, на этом фоне неизбежны перемены, включая изменения в политической сфере или хотя бы в области коммуникации власти и граждан. Однако полицейский произвол лишь закрепил линию власти на отказ от диалога с гражданским обществом и от демократизации политической системы. Фактически началась открытая гражданская война: авторитарный режим, продолжая тактику усиления пропаганды и кооптации отдельных представителей гражданского общества во власть, перешел к более интенсивным репрессиям. Надежды системных либералов на авторитарную модернизацию стремительно тают.

И вот свежие данные лета 2019 года вновь подтвердили озвученный тренд:

перемен желают все больше людей. Выросло число и сторонников радикальных изменений, и тех, кто поддерживает идею постепенной трансформации системы.

Радикальных перемен больше всего хотят:

  • респонденты возрастной категории 40―54 года (63%), то есть люди, которые в скором времени будут входить в предпенсионный возраст, недовольные, в частности, пенсионной реформой и не слишком уверенно чувствующие себя на рынке труда;
  • респонденты с высшим образованием (62%);
  • респонденты с низким потребительским статусом, которым едва хватает на еду (66%);
  • средние города (60%), но не Москва, которая дает 54%;
  • критики нынешнего режима — те, кто не одобряет деятельность Владимира Путина и не хочет его переизбрания на следующий президентский срок в 2024 году (у них самый высокий показатель — 80%).

Перемены нужны, во-первых, тем, кто работает: людям, составляющим основу общества и экономики, — среднему классу и предпринимателям. Во-вторых — тем, у кого положение (личное, социально-экономическое) неважное или безнадежное: бюджетникам, пенсионерам, малоимущим слоям. Наконец, в переменах нуждается молодежь, которая, как считают респонденты, должна стремиться к чему-то новому. Сама молодежь, судя по результатам опроса, эту точку зрения разделяет.

Что касается лидеров «антирейтинга» — респондентов, которым перемены не нужны, то это прежде всего граждане, у которых образование ниже среднего, люди старше 55 лет, вероятно, проявляющие возрастной консерватизм в логике «как бы не было хуже», и москвичи (18%!). Можно предположить, что степень удовлетворенности уровнем и качеством жизни в Москве достаточно высокая, поэтому жители столицы не очень хотели бы что-то менять. Последние цифры еще раз подтверждают расхожее, но верное представление о том, что Москва — еще не вся Россия.

Какие перемены нужны

На открытый вопрос о том, что именно следует изменить в первую очередь, респонденты указывали на необходимость повышения зарплат, пенсий, общее повышение уровня жизни в стране. Это около четверти всех ответов. С подобного рода требованиями перекликаются довольно распространенные пожелания снизить высокие платежи в сфере ЖКХ, контролировать цены на лекарства, продукты, предметы первой необходимости (11%). Почти столько же респондентов считают первостепенными борьбу с коррупцией (10%) и необходимость облегчить доступ к медицине (9%; по словам респондентов, к врачам становится все труднее попасть, нужно либо долго сидеть в очередях, либо платить за прием).

В целом большинство прозвучавших пожеланий так или иначе связано с необходимостью решать социально-экономические проблемы. Это та самая повестка, которая особенно заметно проявила себя, после того как граждане страны оценили задачу восстановления престижа и величия России как решенную. Россия уже стала «великой», пришла пора сосредоточиться на внутренних проблемах.

Таким образом,  представления о роли государства носят ярко выраженный  патерналистский характер. Люди скорее говорят о том, что они хотели бы получить «на выходе», нежели о том, как этого добиться.

Различные меры по демократизации политической системы набирают меньшее количество голосов. Не более 10% назвали в числе приоритетов обеспечение свободных и честных выборов, независимости судов; расширение демократических прав и свобод. В первую очередь этого хотели бы самые молодые, самые образованные и жители крупнейших городов, то есть наиболее модернизированные слои населения. Но и здесь такие меры отмечаются как необходимые лишь в полтора раза чаще, чем в среднем по выборке, то есть набирают не более 15%.

Обеспокоенность коррупцией сегодня достигает максимальных значений за все время измерений. По мере того как нарастают экономические проблемы и падает авторитет власти, претензии к истеблишменту становятся все более артикулированными. Роскошь, которой окружили себя чиновники, сотрудники госкорпораций, пресловутое «окружение президента», начинает раздражать все большее число людей.

Молодые, причем в двух категориях (18―24 и 25―39 лет), обеспеченные, предприниматели, москвичи поддерживают демократические методы управления страной. Бедные; люди в возрасте 55+; жители городов среднего размера; пенсионеры; люди, не пользующиеся Интернетом, — выступают за авторитарное персоналистское правление.

Личный вклад в перемены

Главное, к чему готовы респонденты ради изменений в будущем, — это смена профессии и переобучение (в целом по выборке почти половина респондентов; в активном возрасте до 40 лет — почти 70%). А вот все, что связано с удорожанием жизни и потенциальной утратой привычной социальной «рамки», воспринимается гражданами гораздо менее охотно. Около четверти населения готовы к частичной оплате медицинских услуг и частичному отказу от социальных льгот (в активном возрасте — до трети). К расширению платности образования готовы лишь 17%; даже в самой обеспеченной группе на такие меры согласны только четверть респондентов. Практически никто не готов к повышению тарифов ЖКХ ради улучшения качества услуг (9% по выборке в целом, значимые отличия по разным демографическим группам отсутствуют); так происходит, вероятно, потому, что в обществе распространено убеждение: цены вырастут, а качество останется на прежнем уровне.

Фокус-группы, проводимые в Левада-Центре, показывают, что даже среди молодых и активных москвичей многие имеют вкус к различным государственным льготам и пособиям. В крупнейшем экономическом центре страны, который открывает перед своими жителями все возможности для работы и заработка, совершенно не считается зазорным ждать милости от государства. И это лишь подтверждает тезис о «прагматическом патернализме» россиян, особенно москвичей.

Большинство респондентов (60%) не верят в то, что они могут повлиять на ход преобразований в стране. По их мнению, основным действующим лицом в экономике и политике является все то же государство, которое распоряжается ресурсами и обладает необходимыми рычагами управления и распределения национального богатства. Отсюда же три четверти сторонников государственного вмешательства в экономику, на которое в первую очередь уповают люди с низким достатком. Большинство людей просто не понимают, как еще можно решить имеющиеся экономические проблемы, не вникают в принципы работы рыночной экономики. Надежда на государство исходит в какой-то мере от отчаяния и чувства собственного бессилия, в какой-то — от непонимания имеющихся альтернатив. Исследования показывают, что у многих российских граждан отсутствует сама идея, что своими активными действиями — участием в выборах, благотворительности, волонтерской работе, протестных акциях — они могут что-то изменить к лучшему.

И все же почти 40% респондентов говорили о том, что они могут повлиять на ход преобразований хотя бы отчасти. Прежде всего, это люди до 40 лет, благополучные, москвичи; в этих группах доля умеренных оптимистов достигает половины. Можно было бы отнести такие убеждения на счет необоснованного оптимизма и наивности самых молодых. Однако мы видим, что именно среди людей активного возраста, самых образованных и обеспеченных, больше людей с опытом различной гражданской активности. Если не считать участия в выборах, которое для значительного числа избирателей носит скорее ритуальный характер выражения доверия (недоверия) действующей власти, гражданская активность в первую очередь выражается в опыте объединения с другими людьми для совместного решения проблем.

В числе инструментов проявления гражданской позиции — подписание открытых писем и петиций, обращения с жалобами и запросами в различные инстанции. Люди видят в этой активности не столько возможность что-то серьезно изменить в стране, сколько способ отстаивать свои права, делать хоть немногое для улучшения повседневной жизни. Совокупный опыт коллективных и солидарных действий пока невелик, его имеют порядка трети населения. Но он постепенно накапливается.

Таким образом, результаты опроса свидетельствуют о том, что общество, не стремясь к революции, тем не менее готово к переменам, прежде всего социально-экономическим, но и управленческим и политическим, и хотело бы подтолкнуть к ним государство. При этом люди не согласны, чтобы перемены происходили за их счет. Да, государство в представлении россиян — все еще главный источник перераспределения национального богатства, но делать это оно должно, по их убеждениям, более эффективно. В позициях россиян много противоречий. Люди хотят радикальных перемен, но боятся социальной платы за них. И все-таки в их коллективных представлениях есть логика: если государство много берет на себя, оно должно и много отдавать.

Если стремление к политическим изменениям будет нарастать с такой же скоростью, как в последние два года, очень скоро может обнаружиться массовый спрос на политические свободы и политический выбор. И тогда властям, чтобы сохранить приемлемый для них уровень массовой поддержки, придется менять не только методы управления, делая их более современными и технократическими. Им придется также допустить и большую степень политических свобод. Сегодня государство к этому явно не готово, оно движется пока в сторону большего авторитаризма. И в этом кроется ключевое противоречие ближайших лет: власть будет отставать в своем развитии от общества.

Требования политических изменений

Характерно, что претензии к российской власти звучат сегодня все чаще и громче. Более более половины опрошенных согласились с тем, что перемены в России возможны «только при условии серьезных изменений политической системы». Лишь треть опрошенных выбрала вариант перемен «в рамках нынешней политической системы». Подобное распределение не говорит о полной готовности людей к смене власти. Однако оно означает, что внутри общества продолжает нарастать недовольство положением дел в стране. И эти настроения все чаще будут прорываться наружу, в том числе в виде различных протестных акций.

Нарастающее общественное напряжение отражается во многих ответах респондентов. Например, в ответах на вопрос о том, кто в стране больше всего не заинтересован в переменах, за минувшие два года произошел заметный рост по следующим трем категориям:

  • чиновники и бюрократия (с 56 до 69%),
  • олигархи и большой бизнес (с 52 до 67%),
  • Владимир Путин и его окружение (с 15 до 25%).

Недовольство российского общества концентрируется сегодня главным образом на чиновниках и большом бизнесе: по мнению респондентов, они находятся в привилегированном положении и не разделяют с обычными людьми тяготы экономической ситуации. Напротив, по общему убеждению, они продолжают обогащаться именно за счет населения, в то время как большинство людей живут все хуже и хуже.

Владимир Путин, как мы видим, тоже постепенно — и заметным образом! — перемещается в фокус общественного недовольства. И хотя механизм разгрузки первого лица от ответственности продолжает частично работать, а винят в проблемах прежде всего бюрократию, премьера, отдельных министров, олигархов, — все чаще прямые претензии начинают звучать и в адрес президента, он встает в один ряд с другими представителями власти.

Это очень важное изменение. После инкорпорации Крыма Путин долгие годы оставался символом и флагом страны, своего рода политическим богом. Но после 2018 года его «божественная» сущность стала уменьшаться в размерах, ее стал вытеснять живой человек, который не очень нравится населению. Это уже не бог, а полубог, у которого есть и человеческая составляющая. И чем она больше, тем ниже рейтинги Путина (электоральный, доверия и одобрения деятельности).

Оставить комментарий

Общество

Страницы:1 2 3 4 5 6 ... 33