понедельник, 07 октября 2024
,
USD/KZT: 425.67 EUR/KZT: 496.42 RUR/KZT: 5.81
Подведены итоги рекламно-медийной конференции AdTribune-2022 Қаңтар оқиғасында қаза тапқан 4 жасар қызға арналған мурал пайда болды В Казахстане планируется ввести принудительный труд в качестве наказания за административные правонарушения Референдум - проверка общества на гражданскую зрелость - Токаев Екінші Республиканың негізін қалаймыз – Тоқаев Генпрокуратура обратилась к казахстанцам в преддверие референдума Бәрпібаевтың жеке ұшағына қатысты тексеріс басталды Маңғыстауда әкім орынбасары екінші рет қызметінен шеттетілді Тенге остается во власти эмоций Ресей өкілі Ердоғанның әскери операциясына қарсы екенін айтты Обновление парка сельхозтехники обсудили фермеры и машиностроители Казахстана Цены на сахар за год выросли на 61% Научно-производственный комплекс «Фитохимия» вернут в госсобственность Сколько налогов уплачено в бюджет с начала года? Новым гендиректором «Казахавтодора» стал экс-председатель комитета транспорта МИИР РК Американский генерал заявил об угрозе для США со стороны России Меркель впервые публично осудила Россию и поддержала Украину Байден призвал ужесточить контроль за оборотом оружия в США Супругу Мамая задержали после вывешивания баннера в поддержку политика в Алматы Казахстан и Южная Корея обсудили стратегическое партнерство Персональный охранник за 850 тыс тенге: Депутат прокомментировал скандальное объявление Россия и ОПЕК решили увеличить план добычи нефти Рау: Алдағы референдум – саяси ерік-жігердің айрықша белгісі Нью-Делиде Абай мүсіні орнатылды «Свобода 55»: иммерсивный аудиоспектакль про выбор, свободу и январские события

Особенности формирования элиты в Казахстане

Чтобы решить проблему клановости и непотизма в Казахстане, нужно просто проводить справедливые и прозрачные выборы. Если будет более открытая политическая система, то никакие квоты не будут нужны. Об этом exclusive.kz побеседовал с историком Жаксылыком Сабитовым.

– Недавно Exclusive.kz выяснил, что во власти по-прежнему больше всего выходцев из Алматы и Алматинской области. Чем вы это объясните?

– Здесь нужно разделить Алматы и Алматинскую область. Алматы - это город, который всегда был центром притяжения представителей всех трех жузов. Выходцы из Алматы - это не обязательно люди с юга, это могут быть люди из абсолютно разных регионов. Логично, что у тех, кто там родился, больше экономического, социального и культурного капитала, они имеют большее преимущество перед представителями других городов Казахстана. А для жителей Алматинской области было легче попасть в Алматы и построить там карьеру по сравнению с жителями, например, Акмолинской или Северо-Казахстанской областей.

– Почему это превалирование сохранилось спустя 20 лет после переноса столицы на север? Алматинцы по-прежнему составляют ядро элиты в Нур-Султане, где все еще мало представителей из других регионов.

– Процесс смены элит - очень медленный процесс, который может занимать десятилетия. Несмотря на перенос столицы на север, Алматы до сих пор финансовый и образовательный центр. Новая политическая элита в Нур-Султане появится только через лет двадцать.

– В нашем случае, возможно, так оно и есть. Но почему во многих других, в том числе и развитых странах, именно представители южных регионов контролируют основные ресурсы? Например, в Китае или Италии, США и Кыргызстане?.. Связан ли этот факт с тем, что на юге, как правило, более высокая плотность населения, а, следовательно, и высокая конкуренция?

– Я бы предложил сразу несколько объяснений, которые отличаются между собой. При этом, стоит отметить, что юг и север достаточно условные понятия. Если взять карту Страндберга 18 века, то аргыны, которые сейчас живут на севере, тогда жили юго-западнее Ташкента. Географический фактор довольно спорный. Уместней рассматривать этот фактор как активно-социальную сеть. Есть выражение Ильяса Омарова о том, что аргыны «жеке батырлар» (батыры -одиночки). Это применимо не только к аргынам, но и ко многим горожанам, которые утратили социальные связи, рассчитывая только на себя. На густонаселенном юге эти связи гораздо теснее через взаимодействие сетевых активностей (свадьбы, похороны, встречи). В свою очередь, в селе это работает больше, чем в городе.

– Чем вы объясните, что за все годы независимости у нас во власти так мало выходцев из западных регионов? Одни считают, что это связано с негласной политикой властей, другие связывают с особенностями характера жителей этого региона.

– Недавно мы решили посмотреть, о ком больше всех за последние 10 лет было снято исторических фильмов. Оказалось, что в 65% случаев это герои старшего жуза, 35% - среднего жуза. А вот про героев младшего жуза фильмов практически не было, хотя история младшего жуза более изучена, чем история старшего жуза. И там гораздо больше материала. Но это не следствие какого-то умысла или политики. Все дело в том, как у нас формируется культурная элита. Если помните, Алаш Орда создавалась в Костанайском, Тургайском и Баянаульском регионах. На этих территориях сохранились сильные точки роста интеллигенции даже после Алаш Орды. После появилась точка роста в Алматинском регионе, и она активна до сих пор. К сожалению, в западной части Казахстана точки роста не появились.

– Западный регион нередко подозревают в сепаратизме, в том числе как реакцию на слабую представленность во власти? Тем более, что эти регионы были донорами республиканских бюджетов. Насколько реальна эта версия?

– Я думаю, что реального сепаратизма нет. Это не более, чем страшилка еще со времен СССР. Более того, родоплеменная структура казахов существует как фактор укрепления идентичности, а не противопоставления друг другу. Никакого сепаратизма на основе родоплеменного или жузового принципа сейчас нет. Тем более, что у любого сепаратизма должна быть интеллектуальная основа. Все люди с запада Казахстана встроены в общую идентичность, но никак не в отдельную западно-казахстанскую.

– Вы сказали, что родоплеменная структура казахов существует как фактор укрепления идентичности. Но большинство считают, что она, напротив, разделяет нашу нацию? Так кто в итоге прав?

– Говорить, что родоплеменное деление имеет отрицательное влияние абсолютно необоснованно с научной точки зрения. Во-первых, такая идентичность уже проиграла свою борьбу за национальную идентичность в начале 20 века. Во-вторых, есть хороший опыт национального строительства у башкир. Там использовали родоплеменное деление, чтобы усилить свою национальную идентичность. Там идет борьба за «души» определенных людей. Например, татары используют элементы в виде культуры, языка, а башкиры родоплеменную идентичность, символы родоплеменной структуры. Поэтому для казахов сохранение родоплеменной идентичность играет большую роль с точки зрения нациистроительства.

– Казахов часто обвиняют в трайбализме. При этом трайбализм существует в Великобритании, США, Франции, Италии. Как вы думаете, почему нам вменили чувство вины за нашу родовую принадлежность?

– Классический трайбализм существует только в архаичном обществе. На Западе речь идет все же о клановости, которая отличается от трайбализма. Клановость помогала еще в советское время выживать и продвигаться. Те же казахские студенты, которые приезжали из села, имели гораздо меньший трудовой и культурный капитал, чем выходцы из города. Чтобы построить себе карьеру, они создавали социальные сети, основанные на трайбализме или клановости.

Трайбализм с точки зрения сохранения памяти предков и рода дает основу для сохранения идентичности. В советское время пытались создавать новую идентичность, которая называлась «советский народ». В рамках этой идентичности существование трайбализма и памяти о предках мешало советской власти, поэтому от него пытались избавиться.

– В Казахстане всегда существовали родовые союзы. Сохранились ли они до сих пор?

– Родовые союзы в Казахстане еще сохранились - их интересно изучать. Часто они существуют в виде фонда, созданного в память о каком-то человеке, а по сути являются родовым союзом. Это не попытка реинкарнировать трайбализм. Это попытка богатых людей повысить свое влияние через социальный капитал, основанный на памяти о своих предках. Впрочем, это достаточно распространённое явление во всем мире. Был интересный кейс в Актобе, где поставили памятник эмиру Едыге, пользуясь празднованием Золотой Орды. Некоторые люди начали говорить, что казахи начали монополизировать память о Золотой Орде, у них начинаются процессы национального строительства. Но на самом деле это не так. В Актобе проживает четыре рода. Они считают себя потомками эмира Едыге и воспользовавшись тем, что появился государственный праздник, они поставили памятник своему предку. Никакого государственного замысла не было. Если посмотреть на улицы, памятники, которые есть в разных городах, мы увидим, что доминирует регионализм. Но это больше игра для людей с хорошим достатком, готовых инвестировать свое время в сохранение памяти о своих предках. Причем, как правило, никаких финансовых дивидендов от своего увлечения они не получают. Это своего рода попытка нетворкинга на основе родовых отношений. Бояться этого не стоит.

– Как вы думаете, сохранился у нас негласный институт «агашек», как неформальных авторитетов, которые контролируют жизнь кланов?

– Когда мы говорим о агашках, нужно понять, о ком именно идет речь. Есть «агашки» как конкретные люди и «агашки» как институт. У нас часто путают эти вещи. Есть люди, которые занимают определенные позиции и они в рамках своих возможностей имеют большое влияние. Но это не имеет никакого отношения к институту «агашек». Они, как институт, не существуют. Есть хорошая история про то, как Борис Березовский сотворил о себе миф, как о повелителе Кремля. В администрации президента принимали решения о том, чтобы назначить определенного человека на какую-либо позицию, но этот человек часто мог не знать об этом. Но Березовский, благодаря своим связям, узнавал об этом первым, и сообщал этому человеку, что это плод его усилий. Так он создал миф о том, что именно он принимает кадровые решения, хотя это было не так. И большинство «агашек» используют эту тактику, поскольку просто имеют более короткий доступ к информации, чем другие. В любом случае, когда принимается политическое решение, есть 3-4 актора, влияющих на его принятие. Весь фокус в том, чтобы убедить в том, что именно его влияние привело к нужному результату. Таким образом, «агашки» как люди существовали всегда и везде. А вот лобби – это уже институт, на самом деле представляющий определённые интересы определенных компаний.

– Вопрос элитообразования всегда важен. Сейчас он обострился в силу того, что одна элита уходит, а на смену приходит другая. Стоит ли, на ваш взгляд, соблюдать баланс родов и регионов с точки зрения инклюзивности?

– Я думаю, нет. Просто нужно проводить прозрачные выборы, которые бы устраивали всех. Сейчас система выборов – это черный ящик, и мы не знаем, как там все формируется. Если будет более открытая политическая система, то эти квоты не будут нужны.

Оставить комментарий

Общество

Страницы:1 2 3 4 5 6 ... 33